Когда на улицах Грозного еще гремели выстрелы и догорали российские танки, в Москве началась битва между армией и теми силами в правительстве, которые желали военного решения чеченской проблемы. В последние десятилетия существования Советского союза в отличие от КГБ армия не была самостоятельной политической силой, оставаясь довольно мощным фактором влияния.
В 1991 и в 1993 гг., когда решалась судьба Ельцина, вооруженные силы оставались нейтральными, предпочитая просто не вмешиваться в происходящее. Немалую роль в этом сыграли события последних лет правления Горбачева, когда правительство, отдав приказ о вводе войск в очередную горячую точку, потом отказывались от своего «авторства», перекладывая всю ответственность на армейское командование. Последствия силовых акций в Прибалтике и Закавказье привели к тому, что во время путча Горбачев, ГКЧП и Ельцин оказались предоставленными сами себе. Аналогичная ситуация повторилась и в 1993 г., когда люди из окружения Ельцина вербовали офицеров для расстрела Белого дома.
Возможно, на определенном этапе такое положение устраивало Б. Ельцина, но после того, как он смог справиться с политическими противниками, глухой нейтралитет генералов стал для него опасен. Сотни тысяч обученные и хорошо вооруженных людей, которые еще совсем недавно составляли элиту общества, а затем, в результате политики президента оказались на самом дне, стали бомбой замедленного действия. Поскольку просто распустить громадную армию было невозможно, было приняло решение найти ей применение. Правительство не нашло для военных лучшего занятия, чем отправить их умирать в Чечню.
Если верить мемуарам генерала Трошева, то принципиально вопрос о необходимости ввода войск в Чечню принципиально был решен уже в сентябре 1994 г., однако только к концу осени Б. Ельцин смог заставить генералитет дать окончательное согласие. В любом случае, во время операции ФСК и оппозиции по захвату Грозного вопрос еще обсуждался. Только так можно объяснить, почему армия и внутренние войска не пришли на помощь чеченским оппозиционерам.
Для захвата Чечни была сформирована Объединенная группировка войск армии, МВД и погранвойск под общим командованием Грачева. В Генштабе разработали следующий план войсковой операции:
1-й этап: с 26 ноября по 6 декабря 1994 г. создать группировку сил МО и МВД на моздокском, кизлярском и владикавказском направлениях, которая должна быть выведена на исходные позиции к 5 декабря;
2-й этап: с 7 по 9 декабря три войсковые группировки выдвигались к Грозному и брали город в кольцо блокады;
3-й этап: с 10 по 13 декабря войска Южной и Северной группировок захватывали все стратегически важные объекты чеченской столицы, включая Президентский дворец;
4-й этап: с 14 по 20 декабря армия должна была уничтожить остатки дудаевских формирований и предать зоны ответственности внутренним войскам.
Грачев заявлял, что сможет взять Грозный за несколько часов силами ВДВ. Столь утопичный план молниеносной операции строился на неверных разведывательных данных, предоставленных армии ФСК. Считалось, что силы Дудаева насчитывают 2-3 тысячи человек, вооруженных стрелковым оружием. Это мнение озвучивал и Хасбулатов, октрыто утверждавший, что чеченские формирования не является серьезной военной силой. На самом же деле картина выглядела совершенно иначе4. Причем, довольно странно, как при планировании операции могли забыть директиву № 316/1/0380 от 28 мая 1992 г. о передаче Дудаеву оружия и военного имущества, равно как и боевой опыт применения чеченских формирований в Абхазской войне.
Так или иначе, война началась. Но практически сразу же Грачев и Ельцин столкнулись с серьезной проблемой – бунтом генералом. Высший генералитет отказывался командовать операцией по «разоружению незаконных формирований». С самого начала открыто против ввода войск выступил генерал Б. Громов. Затем отказался выполнять свои обязанности командующий Северо-Кавказским ВО генерал А. Митюхин, которого Грачев назначил командовать операцией. Первый зам командующего сухопутными войсками генерал Э. Воробьев наотрез отказался заменить Митюхина. Далее слово самому министру: «Борис Николаевич попросил подобрать руководителя операции. Генерал Кондратьев мне сразу сказал, что с него хватит октября 93-го года, не выдержит - больной. Миронову даже не предлагал - больной, еще в Афганистане сердце надорвал. Громов отказался, объяснил, что всегда выступал против ввода войск в Чечню, и тут же выразил готовность написать рапорт об отставке. Больше замов у меня не было». В итоге удалось уговорить генерала А. Квашнина, который, как один из авторов операции, по-видимому не смог отказаться от предложенной чести. Начальником штаба у Квашнина стал Шевцов.
Свежие комментарии