А вот что сообщает не только про Малую, но и про Большую Индию францисканский монах де Бриада. Он описывает времена завоеваний покорителя Вселенной — знаменитого Чингисхана:
«А второе войско, посланное со вторым сыном Чингис-кана против индийцев, победило Малую Индию, то есть Эфиопию, в которой живут люди наичернейшие, и [к тому же] язычники.
Когда же [тартары] достигли Великой [Индии], обращенной [в христианство] апостолом Фомой, царь [этой] земли, которого обычно именуют пресвитер Иоанн, тотчас, хотя и не был хорошо подготовлен к войне, послал против них войско» [20] (с. 107).То есть территориально Индия находилась в Эфиопии. Именно здесь и проповедовал Христианство апостол Фома, так как в Индии уже нынешней никаких следов этой проповеди не оставлено: ни в носителях этого учения, ни в архитектуре, ни в письменных источниках. Причем учение апостола Фомы носило более чем грандиозный характер, чтобы впоследствии не оставить вообще никаких следов. Здесь он обратил в Христианство самого царя Великой Индии. А потому официальной религией этой эфиопской Индии стало Христианство.
А попал он сюда, как гласит легенда, под видом архитектора [88] (с. 18–20). И должен был построить правителю Индии Гундафору грандиознейший храм. Однако, что на самом деле, он все эти два года вел здесь проповедь, а деньги, отпущенные на строительство, раздавал бедным. То есть строил храм, о чем не ведал правитель, исключительно нерукотворный — в душах людей. За это Апостол Фома был посажен царем, не понявшим этого странного мероприятия проповедника, в темницу. Но вот скоропостижно скончался брат Гундафора, которому уже в загробном мире была показана Ангелом палата, которую создал для царя своими проповедями Фома. И он попросил, чтобы его воскресили на время, так как он хотел бы купить у своего брата Гундафора эту чудесную палату. И когда воскрес, обратился к брату, который тут же пообещал воскресшему все богатства своей страны:
«“Отдай мне твою палату, которую ты имеешь на небесах, а за нее возьми мое богатство!”
Услышав такую просьбу, царь задумался, долго молчал и, наконец, спросил: “Какая у меня на небесах палата?”
“У тебя на небесах такая палата, — продолжал воскресший, — какой ты не воображаешь и какой ты не видел и видеть не мог во всей вселенной. Эту палату тебе создал Фома, которого ты держишь в темнице… Если любишь меня, отдай мне ее, а себе возьми мое имение”.
Тогда царь вдвойне обрадовался: и воскресению брата, и палате, созданной ему Фомою на небесах, и сказал воскресшему: “Возлюбленный брат! Если же и ты желаешь иметь себе такую палату на небе, то этот строитель у меня; он и тебе построит подобную палату”. После этого было приказано привести из темницы Апостола Фому. Сам царь вышел к нему навстречу и, припав к ногам его, просил прощения, что согрешил пред ним в неведении. Апостол Фома возблагодарил Бога, крестил обоих братьев, научил их Христианской вере. И воскресший многими милостями тоже создал себе вечную обитель на небесах» [87] (с. 74).
То есть эта Индия не просто имела христианского проповедника, но была крещена самими ее правителями — братьями христианами, которых в свою очередь крестил Апостол Фома!
Так что и здесь обнаруживается полное отсутствие идентичности зафиксированного в Четьях Минеях рассказа с нынешней Индией на полуострове Индостан. Но, точно также, полная идентичность рассказу о путешествии в Индию Апостола Фомы соответствует именно та самая Индия, где впоследствии правил пресвитер Иоанн. Ведь здесь преемственность поколений христиан вполне естественна и никаких вопросов не вызывает. Причем, именно на потомков обеленных крещением негров и похожи жители страны пресвитера Иоанна. Потому как вот что сказано о крещении Апостолом Матфеем жителей Эфиопии, соседствующей с нами отысканной африканской Индией:
«…все крестившиеся становились благолепны лицом и утрачивали черноту кожи. Они получали не только телесную, но и душевную красоту, белизну и красоту, отлагая ветхого человека и облекаясь во Христа» [89] (с. 7).
А ведь пришел Апостол Матфей:
«к чернокожему народу людоедов» [89] (с. 6).
Так в какую веру крестил эфиопов апостол Матфей?
На этот вопрос отвечает в своем послании Римскому папе в 1232 г. греческий патриарх Гермоген. Он сообщает, что православные народы, в отличие от латинян:
«…мыслят заодно с нами и с нами, греками, согласуются во всем. В первую очередь обитающие на самом востоке эфиопы, затем сирийцы и… неисчислимый народ Руси... Они повинуются нашей Церкви во всем как матери, неотступно придерживаясь древней ортодоксии» [184] (с. 178).
То есть вероисповедание царства пресвитера Иоанна православное. И вот что записано по этому поводу в проекте крестового похода, представленного французскому королю Филиппу IV:
«христиане-эфиопы, народ великий и сильный, потому что многим владеют и распространены на большой территории» [179] (с. 180).
Вот что говорит о Большой Индии Руи Гонзалес, посетивший с посольством Испании владения Тамерлана Тимура в африканском Самарканде. Он описывает победу Тамерлана над Малой Индией, находящейся на равнине. Но, что выясняется, уже Большая непокоренная им Индия являлась вовсе не равнинной страной:
«Большая часть Индейской земли гористая страна; однако, говорят, в ней много больших городов и селений и она очень богатая. Когда царь Индейский был побежден, он бежал в эти горы и собрал новое войско… А Индейцы, царь Индейский и большая часть жителей ее христиане Греческого исповедания; между ними есть иные христиане, которые обозначаются огнем на лице и имеют не такие понятия, как другие; но эти, которые обозначаются огнем, не так важны, как другие; между ними живут также Мавры и Иудеи, но они подчинены христианам» [92] (с. 292–293).
Так что в повествовании о Большой Индии нет никакого и малого намека на индуизм или мусульманство.
То есть не только Малая Индия, расположенная, как теперь выяснили, в Эфиопии, но и Индия Великая, находящаяся здесь же, в Африке, не имеют и малейшего отношения к нынешнему полуострову Индостан. Они находятся рядом — на одном африканском континенте. Здесь же еще располагалась и какая-то третья Индия, переполненная крокодилами и пантерами.
Вот что сообщает о своем путешествии по Индии иной путешественник — на этот раз португалец Фернан Мендес Пинто (1539 г.):
«Повсюду в этой реке, которая не была особенно широкой, кишело огромное количество ящериц, коих более справедливо было бы назвать драконами, поскольку некоторые из них доходили размером до самой большой алмадии [лодки — А.М.]; спины у них были покрыты выступами наподобие раковин, а пасти были более двух пядей; они отличаются большой дерзостью и безстрашием, и если верить местным жителям, зачастую нападают на большие алмадии, если на них не больше трех или четырех негров, разбивают их хвостом и пожирают по очереди людей, не раздирая их на части, а проглатывая целиком» [66] (гл. 14, с. 64).
То есть и в этой Индии совсем не те обитатели, что в нынешней: крокодилы и негры.
А что значит индийский крокодил?
Это рептилия всего-то, если ни один хищник или человек его не убьет, максимум может вырасти до размеров 3–4 м. Причем, людей он боится, а потому обычно забивается в такие глухие места, где человеком и не пахнет. А вот каких размеров обычно достигал в античные времена африканский крокодил. Солин:
«Зачастую крокодилы достигают в длину 20 локтей [8,8 м]» [166] (гл. III, п. 5).
Причем, крокодилы и негры у Пинто встречаются не единожды. В рассказе о том, как два человека пытались переплыть одну из речек, сообщается:
«Но когда они добрались примерно до середины реки, на них напали две очень большие ящерицы, в одно мгновенье растерзали их на куски, так что вся вода была полна крови, а потом увлекли на дно.
Я пришел в такой ужас от этого зрелища, что даже крика не мог испустить, и не знаю даже, кто меня вытащил и как я спасен; помню только, что я стоял по грудь в воде и чернокожий матрос держал меня за руку…» [66] (гл. 23, с. 89).
Вот еще:
«прежде чем наши успели добраться до баркаса, их пожрали три очень больших ящерицы» [66] (гл. 153, с. 402).
Мало того:
«мы здесь видели большое количество бурых и черных обезьян размером с большую собаку наших пастухов; обезьян этих негры боятся гораздо больше всех прочих животных, ибо они нападают с такой смелостью, что никто не может с ними сладить» [66] (гл. 14, с. 64).
То есть здесь говорится о каких-то крупных обезьянах, обитающих, опять же, вовсе не в Индии, но исключительно в Африке.
Вот еще о животных этой странной Индии:
«носороги, львы» [66] (гл. 41, с. 132).
Солин пишет об Индии:
«Змеи достигают здесь такой величины, что целиком глотают оленей и других животных такого же размера» [166] (гл. III, п. 20).
Такие монстры водятся, что прекрасно известно, лишь в Южной Америке и в Африке. Затем Солином перечисляются какие-то совершенно ни с какими иными не идентифицирующиеся животные. И вот вновь удивляющее:
«Но всех ужаснее единорог — чудовище, издающее страшный рев, с лошадиным телом, слоновьими ногами, свиным хвостом и головой оленя. Из середины его лба торчит сверкающий ослепительным блеском рог в четыре фута [1,18 м] длиной. Он такой острый, что легко протыкает все, что ни попадается» [166] (гл. III, п. 20).
Вот что говорится при упоминании о рыболовах, которые за неимением соли питаются исключительно рыбьей икрой:
«…на том берегу Внутреннего моря» [66] (гл. 18, с. 73).
В современной Индии, напомним, никаких внутренних морей не имеется.
И вот в этой-то самой Индии (или, как в тексте уверяется, вообще — в Индонезии, где, вновь по тексту полная несообразность вообще ни с чем — откуда-то в начале XVI в. появляются воюющие с португальцами турки!):
«находилась некогда торговая контора царицы Савской, откуда, как предполагают некоторые, один из ее факторов по имени Наузен переслал ей большую сумму золота, переданную ею впоследствии Иерусалимскому храму, когда она навестила Царя Соломона (от которого, говорят, имела сына, ставшего потом по праву наследования императором Эфиопии, или пресвитером Иоанном, как его называют в народе, коим абиссинцы особенно гордятся) [66] (гл. 20, с. 79).
Ну, что первое, замахиваются перекройщики данного произведения средневекового автора на якобы во времена еще царя Соломона, а это аж XI-е столетие до Р.Х., на обладание Эфиопией заморских факторий аж где-то там в Индонезии. Не слишком ли круто взято?
А потому и понятно, что португалец рассказывает вовсе не о земле, находящейся от Эфиопии в семи тысячах километров. Но о самой этой стране и ее хозяйке, царице Савской, которая навещала знаменитого царя Соломона и приносила ему для Иерусалимского храма сокровища не чьей-нибудь, но именно своей земли.
И, второе, именно в Эфиопии происходит появление на свет легендарного пресвитера Иоанна. Что подтверждает все нами обнаруженное в очередной раз.
Причем, вот какой народ здесь проживал в то время:
«…жители Индии переложили поэмы Гомера на свой язык и поют их» [126] (гл. 48).
Какое отношение такая культура могла иметь к культуре нынешней Индии?
Вот еще уточнение, что разговор у португальца Пинто идет вовсе не об островах Индонезии, куда пытаются зафуговать рассказчика «переводчики», но именно об Индии, которая столь уже четко вырисовывается на континенте Африка. В Малакку прибывает посланник туземного короля Ару, чтобы уговорить коменданта португальской крепости помочь в борьбе с турками (это в Индонезии-то?).
«испрашивая… ту помощь, которую согласно клятвою подкрепленному договору, заключенному его предшественником на престоле Ару с древним Албукерке (Афонсо де Албукерке, правитель португальской Индии (1510—1515), завоеватель Гоа, Малакки и Ормуза — прим. 101) львом, рычанье которого устрашало моря, представлявшим повелителя стран и народов Индии и великой Португалии, сей великий государь обязался нам оказывать, защищая нас от всех наших врагов» [66] (с. 81).
А враг собирался нападать на это государство Ару (где, кстати, львов никто и в глаза никогда не видывал, если разговор идет об Индонезии), что сообщал посланник туземного короля:
«как это нам стало известно из договора, недавно заключенного им с Турком через посредство каирского паши» [66] (82).
Вновь смотрим на карту: где Каир и где Индонезия. То есть здесь вообще указывается просто необозримое морское пространство, которое как-то обязано было связать Турцию и чуть ли уже ни Австралию. Причем Турцию, даже при посредстве официальной исторической науки не имеющую ни одного своего порта далее Красного моря. Но хозяйничали здесь турки, судя по описаниям Фернана Мендеса Пинто, как у себя дома. Спрашивается: откуда они здесь, чуть ли ни в Австралии, взялись? Да и вообще, зададимся вопросом, нужны ли были бы какие-то покровители такому народу, чьи суда свободно барражировали бы из Индонезии в Каир?
Да нет. Таковых в тех местах не было и в зачатке. А потому не они португальцев захватывали, а португальцы их. То есть вновь в очередной раз уверяемся, что разговор идет все же об Африке. И о той из Индий, которая находится именно в ее недрах.
А вот что сообщается о нравах обитателей страны Индии после перечисления народов благочестивых у Георгия Амортала (IX в.):
«“Иначе — у соседних с ними индийцев. Эти — убийцы, сквернотворцы и гневливы сверх всякой меры; а во внутренних областях их страны — там… убивают путешественников, и даже едят…” (ПЛДР. XI — начало XII в., с. 33)» [21] (с. 51).
Кстати, монголы, некогда сражавшиеся в Африке, сами-то вот откуда происходят:
«Родина их, земля некогда пустынная и огромной протяженности, [лежит] далеко за всеми халдеями, откуда они львов, медведей и прочих хищников изгнали при помощи луков и другого оружия» [21] (с. 59).
Это львов они изгнали из Монголии? Когда-то там водились какие-то особые не известные науке «монгольские львы»?
То есть даже монголы возникли откуда-то из глубин Африки. И еще:
«Я спросил о вере их; и дабы быть кратким, скажу, что они ни во что не верят; однако же буквы у них иудейские» [21] (с. 71).
Понятно дело, что в те времена еще знали — чьи в действительности эти буквы.
«Я спросил, кто те, что учат их грамоте; они сказали, что это какие-то бледные люди, которые много постятся и носят длинные одежды и никому не причиняют зла. И поскольку они сообщили о людях этих много подробностей, которые схожи с религиозными обрядами фарисеев и саддукеев, я полагаю, что они — фарисеи и саддукеи» [21] (с. 72).
А вот откуда и куда было совершено нападение монголов:
«…орда выступила из мест восхода солнца, прошла по земле вплоть до Баб ал-Абваба [Баб-эль-Мандебский пролив — А.М.], а оттуда перебралась в Страну кыпчаков, совершила на ее племена яростный набег… Затем, после такого кругового похода, она возвратилась к своему повелителю через Хорезм невредимой и с добычей» [21] (с. 234).
А Хорезм этот, следовательно, находился где-то в районе нижнего Нила. Такая вот была совершена этими монголами «кругосветка».
Интересно, где все-таки происходили военные действия этой монгольской кампании, если даже якобы завоеванный монголами-тартарами Киев, судя по всему, Киевом вовсе не был:
«Венецианский дипломат конца XV в. Амброджо Контарини отметил, что Киев носит название Маграман (Барбаро и Контарини, с. 211)» [21] (с. 281).
Так что путанка с этими «татаро-монгольскими завоеваниями» еще та. Ведь не какой-то там очередной город поименован иным именем, но мать городов русских — древняя столица Киев. А если быть точнее, то выясняется, что вместо него монголы громили какой-то теперь безвестный Маграман. А так как Киев, что утверждает Боплан, самый старый город Европы уже нынешней, то разговор явно идет о каком-то городе, который монголы громили в Африке.
Еще подробности о том татарском ханстве. Вот на каком транспорте из Китая, как сообщает Фернан Пинто, выезжал в свою страну Татарию посол этой страны:
«ветры благоприятны; было бы плохо, если бы муссон изменил им в пути, которым они пожелают следовать» [66] (гл. 131, с. 261).
Понятно, что здесь имеется в виду исключительно водный транспорт.
Но и транспорт сухопутный, впоследствии, тоже достаточно странноват для монгольских степей. Однако же вполне естественен исключительно для Африки:
«ехало еще сорок повозок, в которые были впряжены по паре носорогов… двести слонов с башенками на спинах и мечами на клыках» [66] (гл. 131, с. 263).
То есть и здесь прослеживается единственное: это описанное португальцем действо могло происходить только на единственном континенте земли — в Африке — нигде более.
Добавим очередное повествование об Индии в Африке:
«Повесть о Варлааме и Иоасафе, с. 112. Согласно И. Н. Лебедевой, в заглавии греческой Повести “Душеполезное повествование, принесенное из внутренней Эфиопской страны, называемой Индия, в святой град Иоанном монахом”, есть упоминание и Эфиопии, и Палестины, как и в краткой грузинской версии. В тексте Повести также дважды упоминаются благочестивые мужи из внутренней Эфиопии, т. е. Индии, рассказавшие историю о царевиче и его наставнике автору Повести (там же, с. 31); В краткой грузинской версии “Мудрости Балавара” сказано: “Рассказывал нам отец Исаак, сын Софрония Палестинского, и книга эта — мудрость Балавара, который находился в пустыне с отшельниками. Благослови, отче! Однажды я достиг [Еф]иопии и там в индийском книгохранилище нашел эту книгу, в которой описаны дела сего мира, весьма полезные для души”. Цит. по: Балавариани. Мудрость Балавара / Пред. и ред. И. В. Абуладзе. Тбилиси, 1962. Приложение: (Мудрость Балавара) / Пер. И. А. Джавахишвили. С. 115» [22] (прим. 221 к с. 214).
Еще свидетельство такого же рода:
«…где и когда возникла устойчивая литературная формула: “Индия, именуемая Эфиопией”? Существовало ли в Средние века сочинение, из которого могла быть заимствована эта формула? Да, такое сочинение существовало, в том числе и в древнерусском переводе с XI в. Речь идет о “Повести о Варлааме и Иоасафе”, имевшей необычайно широкое хождение как на Востоке, так и на Западе (Повесть о Варлааме и Иоасафе. Памятник древнерусской переводной литературы XI–XII вв. / Подготовка текста, исслед. и коммент. И. Н. Лебедевой, отв. ред. О. В. Творогов. Л., 1985; Кузнецов Б. И. Повесть о Варлааме и Иоасафе. К вопросу о происхождении // ТОДРЛ. Л., 1979. Т. XXXII; Peters P. La premiиre traduction Latine de «Barlaam et Joasaph» et son original grec: Analecta Bollandiana. T. XLIX. fase. III et IV. Bruxelles, 1931; The Wisdom of Balehvar a Christian Legend of the Buddha by David Marshall Lang. 1957. 13; арабская редакция создана в VIII-IX вв., см.: Повесть о Варлааме Пустыннике и Иосафе, царевиче индийском / Пер. с араб. В. Р. Розена, под ред. И. Ю. Крачковского. М.; Л., 1947)… Самый ранний из известных сегодня греческих списков повести относится к XI в. В леммах греческих рукописей XIII в. говорится о вывозе монахом Иоанном сочинения под названием “Варлаам и Иоасаф” “из внутренней страны эфиопийцев, которая называется страной индийцев”» [22] (с. 214).
Но и вообще, что выясняется:
«У христианских авторов внутренней Индией называлась Эфиопия и Южная Аравия, например у Космы Индикоплова в “Христианской топографии” (Косма Индикоплов. II, 30, 45; III, 65; XI, 3, 23–24) [22] (с. 215).
То есть случайно обнаруженная нами параллель, Индия=Эфиопия, на самом деле никакой случайностью никогда не являлась. Причем, разговор здесь идет не об индийцах, и не об эфиопах, а о белых людях. Лишь они одни единственные в том заселенном вавилонскими мутантами мире имели библиотеки. И все это некогда существовало где-то на Эфиопском нагорье и в его окрестностях.
Библиографию см.: СЛОВО. Серия 2. Кн. 5. Ие Руса лим http://www.proza.ru/2017/05/10/1616
Свежие комментарии