Итак, практически все мощи древних христиан, что выясняется, оказываются вместо Константинополя и Рима в Киеве. И вовсе не случайно, так как этот город когда-то был крупнейшим Европы уже нынешней и стоял на берегу моря-окияна, запечатленного как былинами, так и береговой линий, на которую указывают и фундаменты крепостей древних городов.
Чему не противоречат изыскания дореволюционной науки, оставленной на сегодня, ввиду смены взглядов на историческое прошлое Руси, в презрении.Но и Древняя Европа, откуда попали мощи европейских святых после начавшихся гонений на Русь, находилась вовсе не там, где Европа располагается сегодня. И для поисков этой местности, которая теперь стала сокрытой после изобретения лжеисторического взгляда на события былых эпох, ничего особого изобретать не надо. Просто стоит лишь с определенной предвзятостью взглянуть на некоторые и без того казавшиеся нам сомнительными рассказы древних. Приглядимся пристальнее, например, к знаменитому переходу великого полководца Ганнибала через Пиренеи и Альпы. Ведь если в переброску десятков тысяч человек через непроходимые до этого горные хребты всего в две недели как-то еще и можно было бы хоть попытаться хотя бы теоретически поверить, то как поверить в проход по этим заснеженным склонам гор, не имеющим вообще никаких троп — даже козьих, целого стада слонов?
Ганнибал, как сообщает античный писатель Корнелий Непот (I в. до Р.Х.):
«Перевалив через ущелья Пиренеев… добрался до Альп, отделяющих Италию от Галлии — до тех самых гор, которые никто до него не переходил с войском… Альпийских жителей, пытавшихся помешать переходу, он перебил, окрестности обезопасил, дороги расчистил и добился того, что слон в боевом снаряжении мог пройти там, где прежде едва карабкался один безоружный человек» [115] (гл.
3).Тит Ливий (I в. до Р.Х.) добавляет еще очередную подробность этого перехода.
Оказавшись на заваленном снегом перевале, войско Ганнибала уперлось в крутую скалу. А потому пришлось пробивать в ней отверстие:
«…они зажигают костер, а затем, когда он выгорел, заливают раскаленный камень уксусом, превращая его этим в рыхлую массу. Потом, ломая железными орудиями растрескавшуюся от действия огня скалу, они делают ее проходимой, смягчая плавными поворотами чрезмерную ее крутизну, так что могли спуститься не только вьючные животные, но и слоны. Всего у этой скалы было проведено четыре дня…» [118] (гл. 37).
Маленькая деталь. Все альпийские перевалы находятся не ниже высоты альпийских лугов. В таком разряженном воздухе не только деревья не растут, которыми якобы воспользовался Ганнибал, но и огонь из-за недостатка кислорода горит очень плохо. Именно по этой причине альпинисты берут с собой бензиновый примус, приспособленный для условий высокогорья. Но самое главное во всей этой истории: каким же это образом смогли четверо суток простоять здесь слоны в снегу чуть ли ни по колено?
Ну, ладно там обложили слона-другого шкурами и обогревали все это время пламенем костров. Но ведь Ганнибал появился в Италии, как свидетельствует Аппиан:
«ведя с собой девяносто тысяч пехотинцев, до двенадцати тысяч всадников и тридцать семь слонов» [106] (аб. 4).
Как можно было переправить столько слонов через Альпы — и по сию пору неразрешимая загадка, заданная уже нашим современникам античными писателями. Ведь тропы в горах обычно рассчитаны на проход, максимум, лошади. Так ведь уже через сами перевалы, как свидетельствуют античные авторы, и лошади-то никогда не проходили. То есть и для них приходилось рубить в камнях проход! А уж для габаритов слона потребуется куда как много более широкая дорога. Так что описанная Ливием остановка должна была быть вовсе не единственной. И все эти невзгоды на высокогорных склонах должны были как-то перенести теплолюбивые слоны?
Мало того, и сам срок прохода указан совершенно не согласующийся с технической возможностью такого перехода:
«Ганнибал совершил путь в Италию, употребив… пятнадцать дней на переход через Альпы» [118] (гл. 38).
То есть само время перехода говорит о том, что Альпы, которые перешел Ганнибал, нынешним Альпам вовсе не соответствуют. В Африке, кстати, на горе, например, Килиманджаро, деревья растут не до 2 000 м, как в Европе и на Кавказе, а до 4 400 м. Потому этот переход больше походит на переход войска где-то именно в той местности.
Слонов же, каким-то образом протиснутых по горным козьим тропам между скал и проведенных через снежные перевалы всего за две недели, было и действительно много, так как уже в долинах Италии Аппианом (II в.) описываются военные действия с применением этих животных:
«кони римлян бросились прочь от слонов, не вынося ни вида их, ни запаха» [106] (аб. 7).
Причем, слоны, как сообщает Тит Ливий, были разбиты на две группы:
«слоны, шествовавшие на краях впереди конницы, наводили ужас на воинов, но еще более пугали лошадей, притом не только своим видом, но и непривычным запахом» [118] (гл. 55).
Мало того, в процессе сражения:
«слоны напирали уже на самую средину переднего строя» [118] (гл. 55).
То есть слонов, каким-то весьма фантастическим образом переправленных через Альпы, как свидетельствуют в один голос все античные авторы, было более чем достаточно.
В сравнении с таким вот чудом выдающийся переход нашего непобедимого полководца всех времен и народов А.В. Суворова в здешних же местах, если верить античным авторам на слово, выглядит легкой прогулкой…
Вот еще удивительный фрагмент в рассказе Аппиана. Император Август:
«…подчинил и победил всех, которые живут на вершинах Альп, варварские и воинственные народы, грабившие Италию, как соседнюю с ними страну» [106] (гл. III [15]).
То есть вершины Альп, о которых сообщают истории древних авторов, были обитаемы. Потому-то и переход слонов по перевалам этих гор не является чем-то неестественным. То есть эта местность, что все более вырисовывается, не имела ничего общего с нынешней Европой, где на высоте более 2 000 м люди и сегодня-то не живут, а уж в те далекие времена — так и тем более. А ведь в Альпах, о которых рассказывают древние авторы, люди жили на самых вершинах тех гор. Сейчас же самое высокое место даже пустынной автотрассы, Монбланский тоннель, — это отметка 1 200 м над уровнем моря. А вообще города горных Италии и Швейцарии — это всего-то 300–500 м над уровнем моря. Так что в горах там и сегодня никто не живет (понятно, горнолыжные курорты к проживанию людей отношения не имеют никакого).
Если ко всему вышеизложенному добавить еще и то, что на гористых Апеннинах или каменистой земле маленькой Греции возделывать те культуры, которые описаны у авторов древности, сегодня не предоставляется возможным, то станет окончательно ясно, что древнейшие цивилизации находились вовсе не там, где принято считать место их нахождения. Но следует привязать их к той местности, к которой детальные описания этих стран древними наиболее подходят.
И вот что нам известно, например, об африканской глубинке, где, судя по всему, и могли располагаться описываемые у древних авторов территории:
«…Судан — это 2,5 миллиона км², в том числе и сотни тысяч км² благодатных земель, где возможно орошение» [256] (с. 385).
Но ведь в нами разбираемые времена эти места были еще более прекрасно снабжаемы водой. Да и той жары, что теперь, там раньше также не было. Климат из-за ледяных ветров с пояса мира был здесь много прохладней.
Вот свидетельство и еще более дальних поселений славян в Африке:
«Геты-Руссы в древнейшие времена проникли… даже на западные берега Африки, где основали много больших торговых городов на многоводном левом притоке Нигера Бенуэ, развалины которых видны и до сего времени. При раскопках 1904–1912 гг. были найдены Лео Фробениусом хорошо сохранившиеся предметы древнего искусства, так дисгармонирующие с окружающим африканским миром, точно осколки другой планеты, иной высокой культуры… скульптуры на камне, отливки, чеканка из бронзы, лепные терракоты, античные головки, кувшины из фарфора и многое другое, а также ленточная по дереву орнаментика, подражающая плетению из тесьмы…» [257] (с. 88).
Вот в какой африканской глуши обнаружены следы величайшей древнейшей на планете цивилизации. Там и чуть ближе в те времена и находились описываемые древнейшими авторами величайшие страны с величайшими цивилизациями.
То есть древнейшие царства мира к территории нынешней Европы, находившейся в те еще времена под толстым слоем льда, приписаны совершенно огульно. Так почему же до сих пор все несовпадения нынешних находок, совершенно не стыкующихся с описаниями древних авторов, остаются в полном презрении светилами исторической науки?
Все дело в том, что:
«Античная история, в отличие от других наук, не прошла через горнило научной революции. Парадоксальность ситуации в этой сфере состояла именно в признании в качестве научной истины крайне противоречивой и спорной интерпретации античной истории, которая сложилась в XVI–XVIII веках, задолго до того, как были получены документальные свидетельства об этом периоде истории. Были раскопаны захоронения и города в Египте, Месопотамии, Мероэ и в других районах Ближнего Востока и Северо-Восточной Африки. Они дали богатый археологический материал, а раскопки на территории нынешней Европы так и не принесли тех результатов, на которые можно было бы рассчитывать, если считать, что античные и средневековые авторы писали об этой части света» [256] (с. 375).
Но они писали об иной части света. Что теперь выясняется с полной очевидностью.
Причем цари Африки: и богов, и родословную имеют исключительно все ту же — европейскую. Вот что заключает в себе, например, как сообщает Гелиодор (II в. до Р.Х.), послание эфиопской царицы, написанное своей дочери:
«Предками нашими были: из богов Гелиос и Дионис, а из героев Персей, Андромеда и затем Мемнон» [101].
То есть в Африке, что выясняется, пользовались в древности исключительно европейскими богами. И это были вовсе не импортные, но исключительно местные боги одной из центральноафриканских стран.
Все то же следует сказать и о единой для Европы и Африки той поры растительности. Вот, например, какие подарки были общеприняты в греческих Дельфах. Победитель ристалища, как сообщает Гелиодор:
«брал пальмовую ветвь» [101].
Несколько позднее и римляне, о чем сообщает Тит Ливий:
«переняли греческий обычай вручать победителям пальмовую ветвь» [116] (гл. 47).
Откуда же они их брали в ту далекую пору, когда высадка этих растений в Европе была еще невозможна чисто технически? Ведь тогда климат здесь был много холоднее нынешнего. Вот, например, что пишет о нем Ксенофонт (IV в. до Р.Х.):
«…фины покинули свои дома и бежали в горы. Тем временем выпал глубокий снег и настал такой холод, что вода, приносимая к обеду, замерзала, так же как и вино в глиняных сосудах, и многие эллины отморозили себе носы и уши. Тогда выяснилось, почему фракийцы носят на головах и ушах лисьи шкуры» [214] (гл. 4, аб. 2–4).
Так что в этой Южной Европе той поры, во Фракии, то есть в окрестностях нынешнего Стамбула, жили в ту пору северные народности. Одна из них, о чем сообщает Ксенофонт, — финны. Но где, в таком случае, проживали в тот период сами греки?
Понятно, — уж точно не на территории нынешней Греции, но все-таки много южней. Хотя, похоже, и сама эта ледяная страна, Фракия, находилась также гораздо южнее. То есть там, где и вся остальная Европа тех времен. Но, понятно, все же в ее северной части.
Холода же в ту Фракию, где без зимних шапок делать нечего, приносили ветра с севера. Оттуда, где располагался нами рассмотренный этот ледяной пояс мира, отделяющий обитаемую в те времена часть суши от ее части необитаемой.
Итак, как же так вышло, что Ганнибал с теплолюбивыми животными Африки вдруг оказывается каким-то волшебным образом перенесенным даже не за труднопроходимые ледяные в ту пору перевалы Пиренеев, но через Альпы?
Льды Гипербореи в античные времена проходили по самому центру Европы. А потому если и можно было селиться в освободившихся ото льда южных окраинах этого континента, особо утеплившись на зиму, как древние финны, то ни о каких южных животных, а тем более южных растениях, здесь якобы в ту пору свободно в живой природе произрастающих, и речи быть не могло.
Но, может быть, пальмовые веточки, о которых имеются упоминания древних, сюда откуда-то привозили и некоторое время сохраняли в целости какими-то особыми нам пока неизвестными ухищрениями?
Вовсе нет. Вот что сообщает Тит Ливий об одном из случаев, произошедших с этим растением:
«в Апулии пальма вся в зелени вдруг вспыхнула» [117] (гл. 10).
Так что в этом загадочном Древнем Риме пальмы приспокойнехоньки чувствовали себя и на улице.
Но и это еще не все чудеса о данном сверхтеплолюбивом растении. Все в той же Древней Греции, о чем сообщает Плутарх:
«при Сицилийском поражении (события Сицилийской экспедиции Алкивиада в 415–413 гг. до н.э. — прим. ред.) с финиковой пальмы стали падать золотые плоды» [109] (гл. VIII).
Следовательно, не просто декоративные пальмы произрастали в Древней Греции и Древнем Риме, но именно плодоносящие финиковые пальмы. Причем, вот какие подробности об этих растениях сообщают античные авторы. Ахилл Татий:
«…растения тоже влюбляются друг в друга, причем особенно страдают от любви финиковые пальмы. Среди них есть деревья мужского и женского пола. Бывает так, что они влюбляются друг в друга, и если пальму-женщину сажают далеко от того места, где растет ее возлюбленный, тот начинает увядать. Но земледелец понимает причину печали растения, он выходит на такое место, откуда можно обозреть пальму со всех сторон, и смотрит, в какую сторону она склонилась. А пальма склоняется в сторону возлюбленной. Выяснив направление, земледелец вылечивает болезнь дерева. Он срезает побег пальмы-женщины и прививает его к сердцу любимого. Так земледелец исцеляет душу дерева, и тогда умирающее тело начинает воскресать, наливается жизненными соками и опять оживает, — такова радость соединения с возлюбленной. Это брак растений» [157] (гл. XVII).
Уж такие подробности могут быть известны только тем, кто сам из поколения в поколение знаком с методами ухода за финиковыми пальмами. Но это сообщает Ахилл Татий в своей книге о Финикии. То есть о стране фиников. Главным же городом этой страны был Тир, стоящий на острове. А:
«…этот остров принадлежит финикийцам, которые заимствовали свое название у финиковой пальмы» [158] (гл. XIV).
А вот в нынешней Финикии финиковую пальму, в отличие от ее прототипа, начали выращивать, как и в нынешнем Израиле, лишь в XX веке.
Но и это далеко еще не все о загадочной стране, упрятанной от нас историями историков. Вот какие теплолюбивые животные являются весьма обыденным явлением в той самой Древней Греции, рядом с которой во Фракии на берегу Мраморного моря проживали в ту пору буквально засыпанные снегами финны. Палефат (IV в. до Р.Х.):
«Говорят, что Аталанта и Меланион превратились в льва и львицу. По правде же было вот как. Аталанта и Меланион вместе охотились, и Меланион уговорил девушку сойтись с ним. Для этого они вошли в какую-то пещеру, а в ней было логово льва и львицы. Услышав голоса, звери вышли из пещеры, напали на спутников Аталанты и растерзали их. Некоторое время спустя лев со львицей снова вышли из пещеры, и люди, охотившиеся вместе с Меланионом, увидев их, решили, что спутники Аталанты превратились в этих зверей. Ворвавшись в город, они разнесли весть, что люди Аталанты превратились в львов» [121] (гл. XIII); [156] (гл. XII).
То есть в живой природе этой страны в IV в. до Р.Х. водились во множестве львы, о которых и идет здесь речь. Но и не только конкретно в этой стране водились львы. Парфений в своей книге «О любовных страстях» сообщает о наличии львов в Фессалии:
«В Фессалии Кианипп, сын Фарака, влюбившись в очень красивую девушку Левкону, попросил у родителей ее руки и женился на ней. А был он страстным охотником: …охотился на львов…» [122] (гл. X).
То есть львов в этой стране было просто немеренное количество. Похоже такое на современную Грецию?
Вот еще очередное указание античных авторов на данную особенность фауны этой чисто теперь для нас мифологической страны:
«Геракла какой-то наглый царь понуждал охотиться на львов» [108] (гл. 11).
Иногда Геракла именуют Геркулесом. Но вот предметом охоты у него и под этим именем все также остаются животные, никогда не встречающиеся в современной Европе — слишком холодном для царя зверей континенте:
«Геркулес, посланный фиванским царем Еврисфеем, убил Немейского льва» [165] (гл. 51).
Диодор Сицилийский сообщает, что среди совершенных Гераклом подвигов по заданию Эврисфея, является убийство льва. Причем, именно на территории Пелопоннеса:
«Первым приказом было убить Немейского льва… Чаще всего лев появлялся между Микенами и Немеей в окрестностях горы, которую иногда называют Третом [Горный массив к юго-востоку от Немей (совр. Дервенакия). Возможно, что название «Трет» происходит не от «прорезанной» пещеры (то же Аполлодор, II, 5, 1), а указывает на горный проход, ведущий из Коринфии в Арголиду, хотя во времена Павсания (II, 15) здесь показывали пещеру Немейского льва — прим. редак.]» [154] (гл. XI).
То есть львы якобы водились в ту эпоху в Греции. Потом, правда, вдруг куда-то все позадевались… И теперь видно — куда: в Африку, где, судя по всему, и находился этот загадочный утерянный историками Пелопоннес, а с ним и Фессалия, и все иные страны Древней Греции.
А вот европейский рецепт по лечению этих никогда не обитавших в Европе в живой природе животных. Клавдий Элиан:
«Если больному льву ничто не приносит облегчения, единственное лекарство для него — съесть обезьяну» [124] (гл. 9).
Но где, спрашивается, в Европе ее взять? То есть и данное средство рассчитано исключительно для жителей Африки.
Но и в Македонии тех времен о львах знали слишком хорошо. А потому об Александре Македонском прорицателями сказано, что он:
«будет обладать отважным, львиным характером» [112] (гл. 2).
То есть в Греции тех времен, причем, даже в северной ее части, росли плодоносящие финиковые пальмы и в живой природе водились львы?!
Да. Но лишь потому, что чисто территориально та Греция, именуемая Древней, находилась в Африке.
А вот что происходило в Риме тех времен. Помпей устроил:
«травлю диких зверей, при которой было убито пятьсот львов» [113] (гл. 52).
То есть и здесь все говорит о том, что описываемые события происходили вовсе не в Европе.
Но и Сенека, философ Древнего Рима, сообщает практически о том же:
«Мы ведь получаем порой удовольствие, глядя, как стойкий духом юноша встречает рогатиной бросившегося на него дикого зверя или бесстрашно ждет львиного прыжка» [128] (гл. 2).
То есть и у философа Сенеки львы обитают в Италии…
Но там же, где и Греция с Италией, находилась и Месопотамия, о которой сообщается, что там Александр Македонский, как-то на охоте:
«убил большого льва» [112] (гл. 40).
То самое животное, которое с тех самых пор в живой природе там никто не видывал. Причем, и косточек-то ихних — также никто никогда своими глазками не видывал.
Вот еще о той же местности сообщает Клавдий Элиан:
«Македонянин Пердикка, соратник Александра, был столь отважен, что как-то раз один вошел в пещеру, служившую логовом львице. Ее в это время не было, и Пердикка только унес детенышей. Этот его поступок вызвал общее восхищение. Ведь не только эллины, но и варвары считают львицу самым сильным и опасным животным. Говорят, что ассирийская царица Семирамида не считала доблестью одолеть льва, пантеру или другого хищника, но гордилась, если ей удавалось справиться с львицей» [126] (гл. 39).
То есть и Персия в древности, а с ней и Вавилония, находились все на том же нами рассматриваемом материке — Африке. Здесь к разговору о львах добавляется очередное чисто африканское животное — пантера.
Но и Полибий пишет о львах Персии (V в. до Р.Х.):
«…на охоте царю Артаксерксу или какому-то другому вышел навстречу лев и вцепился в царского коня. Случайно при нападении оказался персиянин» [136] (гл. 90).
Соседняя Мидия также кишела этими животными. Николай Дамасский (I в. до Р.Х.):
«мидийский царь Артей, устав всюду разыскивать Парсонда… решил, что его растерзал на охоте лев» [164] (гл. 13).
В Индии Александру Македонскому показывали каких-то особо крупных собак. И:
«…чтобы Александр обоими глазами убедился в высоких качествах этих собак, Сопиф приказал загнать в загородку взрослого льва и напустил на него двух наихудших из подаренных им псов» [155] (гл. XCII).
Так что львы водились не только в Греции и Италии, но и в Персии с Индией. Мало того, о чем совершенно однозначно говорится в трагедии Сенеки «Фиест», эти африканские животные оказываются в холодной горной местности ну уж никаким боком не напоминающей о жарком климате, где на сегодняшний день обитает это теплолюбивое чисто африканское животное. Сенека пишет:
«Как пышногривый лев в лесах Армении,
Над истребленным стадом торжествующий» [129] (стр. 732–733).
Вот что об этой местности сообщает Эвля Челеби:
«из-за суровой зимы садов и виноградников [здесь] нет… Когда мы в [тот] год были [там] в июле, случились гроза, снежная буря, ураган, снег… В самые сильные холода я был в Азове и Кыпчакской степи, [но] такой суровой зимы [и там] яне видел. Фрукты привозят [сюда] из мест отдаленных…» [57] (с. 97–98).
Так что даже та самая Армения, где горный климат и ледяной северный ветер не позволяет и яблокам-то как следует расти, как это ни покажется теперь странным, в изложении знаменитейшего философа, полна исключительно африканских животных — львов…
То есть лишь по нами выше приведенным свидетельствам, где сообщается об охоте на царя зверей, теплолюбивого льва, или о путешествии по горным массивам слонов, уже совершенно определенно следует заключить: описываемая древними Европа находилась в Африке. Вот откуда мощи Святой Елены попадают в Киев. То есть именно здесь когда-то находился и Древний Константинополь. Нынешний, напомним, как минимум до VI в. (по иным сведениям до XII в.) еще находился под водой.
Библиографию см.: СЛОВО. Серия 2. Кн. 5. Ие Руса лим http://www.proza.ru/2017/05/10/1616
Свежие комментарии