«Как известно, все усилия евреев поднять в России революционные безпорядки в связи с делом Бейлиса потерпели решительную неудачу. Кое-какие забастовки на фабриках и быстро потушенные студенческие скандалы только подчеркнули безсилие евреев взбунтовать Россию. Тем яростнее теперь разочарование г-д жидов и жидохвостов.
Ограничиваясь по понятным причинам лишь змеиным шипом в России, за границей они продолжают свой несусветный лай и вопль, выходя из всех границ даже элементарного приличия. Идет неслыханная еще травля русского правительства в обоих полушариях, где жиды захватили печать и с ней общественное мнение в кабалу. Травля идет именно за допущение суда над евреем Бейлисом и за поставленный суду вопрос о ритуальной подкладке дела. Евреев бесит то обстоятельство, что даже такое либеральное учреждение, как суд присяжных, пришло к признанию ритуала» [45] (с. 427).Так что чуть было не раздутая в связи с этим уличением жидов в их изуверстве вторая по счету революция сорвалась тогда лишь из-за явной дискредитации себя потомков Ханаана, как ритуальных шаманов на русской крови, что стало подтверждено и запротоколировано уже и чисто официально. Тем самым маска ягненка с этого жуткого паука оказалась сорвана и исследованием истории ритуальных убийств очень для многих открылась расставленная против Христианства паутина.
Однако ж отошедшему от своего Бога аристократическому обществу слишком хотелось видеть (точнее — не видеть) случившееся глазами атеистов. Ведь только абсолютная безрелигиозность могла способствовать восприятию сказки о полном отсутствии этого древнего изуверского ритуала.
И впрок этим атеистам-либералам такая наука не пошла.Потому весьма последовательно и завершил эту начатую в 13-м году революцию устроенный четырьмя годами позже «Февраль». А проводившие в свет эту революцию силы были не только не безрелигиозны, как подавляющее большинство им потворствующих либералов, но и вовсе не безнациональны:
«…ко времени Февральской революции 1917 года в России уже действовала сеть, состоящая из 500 сионистских организаций» [112] (с. 235).
А потому переворот и вскрыл национальность этой самой устроившей смуту «буржуазии». Но национальность евреев, спрятавшихся за фамилиями Стеклова и Богданова, Зиновьева и Каменева, которые столь часто мельтешили в выступлениях Исполнительного Комитета, не замеченной остаться не смогла. А потому:
«…за несколько первых месяцев после Февраля раздражение против евреев вспыхнуло именно в народе — и покатилось по России широко, накопляясь от месяца к месяцу» [71] (c. 65).
«Множество социалистов-евреев, агитаторов во фронтовых частях, пользовались безграничным успехом в весенние месяцы года, когда можно было призывать к “демократическому миру”, воевать не требовалось. Тогда никто им не пенял, что они — евреи. Но когда с июня линия ЦК повернулась — поддержать наступление, даже вдохновлять на него, то раздалось — “бей жидов!”, и те евреи — увещеватели не раз попадали под кулаки…
О самом же Исполнительном Комитете в Петрограде говорили, что он “захвачен жидами”» [71] (с. 66–67).
Но и в дальнейшем, с каждым новым витком революции, хананейское влияние забиралось все дальше в верхи властных структур. И уже:
«…летом 1918 года только в Петрограде в высших эшелонах власти из 298 человек 271 были сионистами. 265 из этих 271 были привезены Троцким из Нью-Йорка» [112] (с. 236).
«Генри Пирсон в своей книге “ХIX век и после”, изданной в Лондоне в 1919 году, сообщает: “Практически каждый комиссар — еврей, и почти все говорят на английском языке с американским акцентом”» [112] (с. 306).
Так что национальная окраска «русской» революции более чем понятна. И к этому пора привыкать. А потому:
«Хазары-сионисты приступили к созданию новой Хазарии на территории России с намерением использовать тех, кто ее населял, в качестве рабов. Точно так, как это было в древней Хазарии.
Напомню цитату Троцкого: “Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, которая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока… мы прольем такие потоки крови, перед которыми побледнеют все человеческие потери капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами. Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках ее укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путем террора, кровавых бань мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния…
А пока наши юноши… — о как восхитительно они умеют ненавидеть все русское! С каким наслаждением они уничтожают русскую интеллигенцию — офицеров, инженеров, учителей, священников, генералов, аграномов, академиков, писателей!”» [112] (с. 236).
Так что для уничтожения России существовали многочисленные организации, чья деятельность щедро оплачивалась международным банковским капиталом. Потому и не удивляет подавляющее большинство мест в правительстве, полученное ими после государственного переворота.
Однако же у русских людей, чей правящий класс давно прогнил атеизмом, масонством и либерализмом, не нашлось организации, способной не то чтобы противостоять сплоченному мировым капиталом еврейству, но хотя бы чем просто обозначить присутствие этого противостояния. И их измена русской вере уже положила на плаху все то, что пока еще оставалось русским. Еврей Я. Канторович, например, вот что о программе действий грядущей «пролетарской» революции сообщал:
«Из всех щелей повылезут темные силы… и в ликующем хороводе будут свершать черные мессы…» [301] (с. 3); [71] (с. 70).
Так что еще за полтора месяца до случившегося затем переворота совершенно определенно сообщалось о предназначении деятельности одетых в кожаную униформу комиссаров и об их принадлежности к древней мистической профессии: исполнении жидовского кровавого ритуала.
«Клемансо, который вскоре возглавит французское правительство, писал о Совете рабочих и солдатских депутатов с характерным для него отвращением к нюансам: “Банда мошенников, оплачиваемых тайными службами Германии, банда германских евреев…” [302] (p. 317)» [89] (с. 399).
И сами же евреи удивляются своему нахрапу в деле отъема власти у не пожелавших разорвать вскрытую делом Бейлиса паутину все же безнадежно запутавшихся в ней глупых казибошек. Ведь если открывшиеся этой нации двери в правящие классы при казалось бы именно для них и устроенной буржуазной революции ни у кого удивления и не вызвали, то состав правительства революции теперь еще и «пролетарской» достаточно сильно удивил даже и самих ее вожаков:
«И даже после Октябрьского переворота в московском Совете солдатских депутатов, сообщал Бухарин, есть “дантисты, фармацевты и т. д., — лица, в такой же степени близкие солдату, как китайскому императору” [303] (с. 5)» [71] (с. 60).
«Клемансо был абсолютно уверен, что Ленин и его партия являются в прямом и буквальном смысле платными агентами Германии: “Эта банда находится на немецком содержании, и мы не можем признать их в качестве правительства. Большинство из них не носит собственных настоящих имен. Они являются преимущественно евреями германского происхождения, изменивших свои фамилии с немецких на русские. Министр иностранных дел называет себя Троцким, но его настоящее имя Бронштейн”» [89] (с. 399).
И национальная окраска октябрьской революции вполне просвечивается лишь тем фактом, что между принятием на историческом съезде Советов в ночь на 27 октября «декрета о мире» и «декрете о земле», столь шумно вошедших в историю, промелькнула еще одна резолюция, скромно замолчанная и впоследствии весьма разумно надежно упрятанная от ушей русского человека:
«…не допустить еврейских и всяких иных погромов со стороны темных сил» [304] (с. 361); [71] (с. 74).
Так что истинная окраска этой самой «пролетарской» революции сомнения более уже не вызывает никакого. А вот что писали путиловским рабочим, в темноте и невежестве помогшим еврею Керенскому осуществить государственный переворот, русские крестьяне, что самое для нас теперь удивительное находящиеся просто на несопоставимой ступени от них развития. Крестьянин Н. Прокопов:
«Люди Русские! Где вы? Неужели нет среди Вас подобных незабвенному нижегородцу Минину? Киньте клич: “Спасем Родину!” Неужели не видите Вы, как она несчастная — наша матушка родная захлебывается в слезах и крови? Оплеванная, поруганна, опозоренная. И кто же, кто издевается так над нею?.. Кто правит нами? Жиды и армяне властвуют над народом русским. Это ли не позор. Да разве им дорога Россия? Дорог им свой карман. Продали они Россию вместе с продажными и дураками русскими, разорвали ее, опозорили…» [257] (с. 77).
Так что крестьяне. В отличие от рабочих, куда как лучше разбирались в сложившейся на тот момент обстановке — политически были куда как много грамотнее. Однако же все события вершились в городах, где проживали на тот момент отбросы русского общества, вышвырнутые за своей никчемностью из деревни, а вовсе не представители русской глубинки, с которой потом чуть ли ни век большевики вели войну практически на истребление. И они, как видим, ее все же выиграли — русская деревня на сегодня разорена…
А ведь даже бывшие поборники прав заезжего племени не смогли удержаться от высказываний о чрезмерности желтизны в кабинетах власти тех времен. Наживин И.:
«…всюду невероятная неряшливость и неразбериха. Всюду латыши, латыши, латыши и евреи, евреи, евреи. Антисемитом никогда я не был, но тут количество их буквально резало глаза…» [232] (с. 93).
«Николай Кузьмин в книге “Возмездие” пишет: “Что же увидел Плеханов, приехав, наконец, в Россию… Российская революционная действительность изумила старого революционера. От картин нахального еврейского засилья Плеханов впал в столбняк. Ради ради этого народ России сбрасывал проклятое самодержавие? Нет, господа-товарищи, народ обманут и ограблен. Под лозунгом мира и свободы совершено чудовищное преступление, подлог: «Понятно, что они хотят построить свой Израиль, — писал он. — Но почему для этого выбрана Россия?»”» [231] (с. 162).
Даже ранее чрезмерно сочувствующий еврейским большевикам демократ Короленко весною 1919 записывает в своем дневнике:
«“Среди большевиков много евреев и евреек. И черта их — крайняя безтактность и самоуверенность, которая кидается в глаза и раздражает”; “Большевизм на Украине уже изжил себя. «Коммуния» встречает всюду ненависть. Мелькание еврейских физиономий среди большевистских деятелей (особенно в чрезвычайке) разжигает традиционные и очень живучие юдофобские инстинкты” [305] (с. 97, 106)» [71] (с. 89).
«Во время Гражданской войны Г.Н. Михайловский много скитался по России и не раз имел дело с ЧК. Он рассказывает, в частности, как в 1919 году еврейка-чекистка “с откровенностью объяснила, почему все чрезвычайки находятся в руках евреев: «Эти русские — мягкотелые славяне и постоянно говорят о прекращении террора и чрезвычаек, — говорила она мне. — Мы, евреи, не даем пощады и знаем: как только прекратится террор, от коммунизма и коммунистов никакого следа не останется…» Так с государственностью Дантона рассуждала провинциальная еврейка-чекистка, отдавая себе полный отчет в том, на чем именно держится успех большевиков. При всем моральном отвращении, — заключил Г.Н. Михайловский, — я не мог с ней не согласиться, что не только русские девушки, но и русские мужчины-военные не смогли бы сравниться с нею в ее кровавом ремесле” [306] (книга 2, с. 176–177)» [90] (с. 196).
«Радек, выступая в “Известиях”, признался: “Мы, коммунисты еврейского происхождения, гордимся своими правами в России. В Москве, Ленинграде, Минске ничто не ограничивает деятельность евреев, развитие их жизни — в соответствии с их желаниями”» [231] (с. 198–199).
Вот как описывает послереволюционную национальную окраску лавочников князь Жевахов:
«Почти все магазины в руках евреев. Получается вообще впечатление, будто русский человек попал в дореволюционное время в черту еврейской оседлости. Свыше половины современного населения Москвы — евреи. В советских учреждениях поражает обилие служащих евреев» [231] (с. 583).
Ну, что и понятно, ответной реакции не возникнуть не могло:
«Как правило, стихийный антисемитизм — это ответная реакция народов, населяющих Россию, на действия евреев, связанные с разрушением национального уклада жизни, или ответная реакция на революционно-террористическую деятельность, или реакция на случаи принесения в жертву христианских младенцев по подобию казни Христа, что, по признанию самих евреев, например, в известном деле с 13-летним Андрюшей Ющинским, является фактом. Такое безобразие евреев иногда действительно вызывало погромы. Однако масштабы этих погромов большей частью преувеличиваются, и уж, конечно, они не идут ни в какие сравнения с революционно-демократическим шабашем в России, зачинщиками которого были евреи, и который унес десятки, а может даже сотни миллионов русских жизней, родившихся и не родившихся, загубленных в утробах матерей. Только сказать об этом русскому человеку даже на своей земле ныне нельзя — ты уже антисемит и можешь угодить в тюрьму…» [107] (с. 140).
Библиографию см.: http://www.proza.ru/2017/05/20/1170
Свежие комментарии